"Почему все так? Почему когда даешь себе слово, скрепляешь сердце и запрещаешь себе чувствовать – находится чудо, которое будет ломиться напролом, топтаться по самым больным мозолям и делать все, лишь бы разбить вдребезги решительность и решимость держаться до конца?"
Как давно я никому не писала "с утра до вечера", ни в кого не верила и ни к кому не прикипала, чтобы желать находится рядом. Мой чудо-друг прав, это снова не любовь, а моя фирменная "нежная дружба". Человек не становится смыслом, он становится на мою сторону.
Я вышла из международного отдела с одной мыслью - "сколько студентов до меня так же прислонялись к стене у двери и умопомрачительно хохотали вперемешку со слезами?". А потом таскала коробки и мерзла на новом балконе. Мне нет смысла прикипать к новому месту, я чувствую себя также как и 7 лет назад - на пороге свободы от которой нельзя отказаться, пофиг что свобода - это маркетинговый ход.
А потом приезжает М.
Все страхи умолкают, а внутренний демон требует пищи. Как отказать самой себе?
В свободе, человеческом тепле и ...?
Никак. Все равно будет нестерпимо больно.
Я не умею дружить со людьми, становящимися смыслами.
Как давно я никому не писала "с утра до вечера", ни в кого не верила и ни к кому не прикипала, чтобы желать находится рядом. Мой чудо-друг прав, это снова не любовь, а моя фирменная "нежная дружба". Человек не становится смыслом, он становится на мою сторону.
Я вышла из международного отдела с одной мыслью - "сколько студентов до меня так же прислонялись к стене у двери и умопомрачительно хохотали вперемешку со слезами?". А потом таскала коробки и мерзла на новом балконе. Мне нет смысла прикипать к новому месту, я чувствую себя также как и 7 лет назад - на пороге свободы от которой нельзя отказаться, пофиг что свобода - это маркетинговый ход.
А потом приезжает М.
Все страхи умолкают, а внутренний демон требует пищи. Как отказать самой себе?
В свободе, человеческом тепле и ...?
Никак. Все равно будет нестерпимо больно.
Я не умею дружить со людьми, становящимися смыслами.